В Барселоне комендантский час, в Копенгагене закрыты рестораны, в США только-только открываются школы, а в российских городах как будто нет и не было никакого коронавируса: давно открыто все, от спортзалов до ресторанов. За привычный образ жизни Россия расплатилась людьми: смертность в стране за 2020 год выросла на рекордные 20%. Больше всего пострадали регионы, где еще до эпидемии были проблемы с системой здравоохранения. Парадоксально, но власти именно этих территорий не принимали реальные ограничительные меры. Вместо этого они пошли по пути занижения статистики.

Как Россия справилась с коронавирусом «лучше, чем другие страны»

В начале октября 2020 года 52-летний и.о. главы реанимационного отделения барнаульской больницы №10 Юрий Кочетов почувствовал себя плохо. Симптомы были похожи на коронавирус, но на больничный он уйти не мог — работать было некому. Спустя десять дней Кочетов просто не смог выйти на работу. Он сдал тест на ковид, но результаты ему не показали , рассказывала его жена × . Кочетов их так и не узнал — еще через две недели он умер дома. Тогда одна из его коллег записала видеообращение с вопросом, почему врачи должны умирать на работе.

— Исходили из того, что мы никчемные и звать нас никак, и мы ничего не сможем сделать. Но мы смогли. И лучше, чем другие страны, — этими словами через несколько месяцев после смерти Кочетова президент России Владимир Путин подвел успешные, с его точки зрения, итоги годичной борьбы с коронавирусом.

К середине февраля, когда Путин говорил это, уже были известны показатели смертности в России и в других странах за 2020 год. Согласно этим данным, Россия оказалась одним из мировых аутсайдеров по борьбе с коронавирусом.

В 2020 году в стране умерли 2 миллиона 124 тысячи человек — это на 20% или на 321 тысячу человек больше, чем было бы без коронавируса , по демографическому прогнозу Росстата, сделанному в 2018 году × .

И в два раза больше, чем умерло от коронавируса по официальным данным.

Отчего умерли все эти люди? Росстат перестал публиковать статистику причин смерти с началом эпидемии, в апреле 2020 года, хотя раньше делал это ежемесячно. Поэтому опираться можно только на оценки официальных лиц. По версии зампреда правительства Татьяны Голиковой , на 30 декабря 2020 года. Но в феврале Голикова заявила уже, что с коронавирусом связана только половина избыточной смертности × , избыточная смертность на 81% была связана с коронавирусом, а, стало быть, умерло от него как минимум 260 тысяч человек . А по данным правительства Москвы, вообще вся избыточная смертность (по крайней мере в столице) — от коронавируса × .

Где умирало больше людей

В начале апреля 2020 года Рамзан Кадыров одним из первых среди глав регионов ограничил въезд в республику и ввел строгий карантин. Но кавказские традиции оказались сильнее — через несколько дней жители села Новые Атаги в Шалинском районе собрались огромной толпой на похоронах умершего аксакала Ахмеда Гараева. На следующий день выяснилось, что у его детей и брата — положительный тест на коронавирус. Членов семьи отчитал лично председатель парламента Чечни Магомед Даудов, а муфтий Чечни Салах Межиев заявил, что они «создали проблемы другим людям». После этого село оцепили полицией, а всех гостей — около двух тысяч человек — отправили на «самоизоляцию».

В мае в Чечне снова разрешили играть традиционные свадьбы, хотя формально массовые мероприятия оставались под запретом. А в сентябре, когда в России опять начало расти число заболевших и на подходе была вторая волна, Кадыров и сам гулял на свадьбе племянника. И многочисленные гости, и Кадыров были без масок. Спустя три недели глава республики в компании своего окружения и муфтия Чечни посетил похороны депутата Госдумы Вахи Агаева, умершего от коронавируса — снова без масок и соблюдения социальной дистанции.

Похожая картина была и в Дагестане. В июле, как только запреты ослабили, в республике провели военно-морской парад. «Недавно в городской клинической больнице Махачкалы закрывали корпус на 750 коек. Уже с завтрашнего утра снова запускается», — написал после парада помощник главного врача больницы Исрафил Исрафилов в своем телеграм-канале.

Чечня по итогам 2020 года — лидер по избыточной смертности среди регионов России: прирост 43%, то есть умерло почти в 1,5 раза больше людей, чем прогнозировал Росстат до коронавируса. Другие северокавказские регионы — тоже в лидерах по приросту смертей. Вверху списка также несколько крупных густонаселенных регионов в европейской части России и Сибири. В хвосте — отдаленные малонаселенные территории. В Бурятии и Магадане прирост по итогам года почти нулевой, а на Чукотке число смертей вообще сократилось относительно прогноза.

Как в разгар пандемии в больницах закончились люди и койки

— Машин у нас хватает, только работать на них некому, — разводил руками самарский губернатор Дмитрий Азаров в ноябре 2020 года на встрече с редакторами региональными СМИ × .

В октябре число вызовов скорой в Самаре увеличилось втрое по сравнению с сентябрем, жители жаловались, что ждать им приходится больше суток.

Регионы России оказались на пороге эпидемии в разном состоянии: обеспеченность ресурсами систем здравоохранения различалась в два и более раза. Так, в Ингушетии и Чечне — лидерах по приросту смертности — к началу 2020 года было 44-55 больничных коек на 10 тыс. населения, а на Сахалине и в Магадане — более 100.

Именно регионы с изначальным дефицитом медицинского персонала и коек оказались в итоге в числе самых пострадавших.

Почему дополнительное финансирование не помогло

Центр пытался помочь регионам подготовиться к эпидемии. Одной из первых мер правительства по борьбе с эпидемией весной 2020 года было выделение субъектам денег на оснащение больниц — всего 65 млрд руб. на ремонт, закупку оборудования, переоснащение отделений под коронавирус и открытие дополнительных «коронавирусных коек»  — коек в отделениях, перепрофилированных для лечения больных коронавирусом и отвечающих соответствующим санитарным требованиям × . Позже только на оснащение койками отдельных регионов выделили еще около 9 млрд руб. Из них 4,7 млрд. — через Минобороны × .

Проблема заключалась в том, что самые большие суммы получили далеко не те территории, которые были хуже всего оснащены. Дотации выделяли в расчете на численность населения, так что больше всех получили Московская область, Санкт-Петербург и Краснодарский край . Большинство регионов получили по 390-400 рублей в расчете на человека, некоторые по 500-600, а Санкт-Петербург и Ленинградская область — по 800. Москва весной расходовала на переоснащение больниц собственные средства × .

При этом у федеральных и региональных властей было время выделить проблемным регионам деньги на дополнительные койки. Весной и в начале лета эпидемия ударила по считаному количеству, в основном, центральных регионов . В апреле-мае прирост смертности выше 30% относительно среднего значения в прошлые годы произошел только в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге, в Мордовии и на Северном Кавказе. Еще в нескольких регионах он составил более 15%: в Брянской, Калужской, Рязанской, Смоленской, Тульской, Ленинградской, Пензенской и Саратовской областях, Краснодарском крае × . Но начальники всех уровней, распределяя ресурсы, ориентировались на действовавшие тогда нормативы — одна койка на тысячу жителей города-миллионника и 0,5 койки на менее населенные города. Очень быстро стало понятно, что это было ошибкой — мест больным не хватало.

В Омской области в относительно спокойном июле не клали в больницу даже тяжелых пациентов , по данным прокуратуры Омской области × . Пожилой жительнице Омска скорая трижды отказывала в госпитализации в течение четырех дней. Еще через два дня ее наконец доставили в больницу, и там она умерла. В том месяце смертность в городе превысила средний показатель прошлых лет на 28%, причем такой же прирост сохранился в августе и в сентябре.

Но все это не заставило ни власти Омской области, ни федеральный минздрав увеличить число коек — это было сделано лишь в октябре. Омск в итоге вошел в число самых пострадавших от коронавируса регионов — в нем умерли на семь тысяч человек больше, чем до коронавируса прогнозировал Росстат . Омский минздрав от комментариев для «Проекта» отказался × .

Несмотря на то, что в двух третях регионов  — в сравнении со средним значением за аналогичный период 2015-2019 годов по данным Росстата — × общая смертность в июле более чем на 10% превышала значения предыдущих лет, медленный рост заболеваемости дал повод массово сворачивать те койки, которые регионы открыли или перепрофилировали во время первой волны. В итоге момент начала второй волны Россия встретила с наименьшим числом «коронавирусных коек» за все время пандемии (см. график).

Нарастить их так же быстро, как росло число больных, не удалось. С 14 сентября по 24 декабря, например, число новых больных увеличилось в шесть раз, а число коек — только в 2,2 раза , в эти даты проходили заседания координационного совета по коронавирусу правительства, где сообщалось число коек × .

Как правительство России отдало эпидемию на откуп регионам

Начиная с середины сентября число новых заболевших в России росло каждый день. К началу октября из регионов стали поступать массовые жалобы на невозможность получить медицинскую помощь — отсутствие скорых, многочасовые очереди в поликлиниках, отказы в госпитализации. В Новосибирске родные 48-летнего мужчины рассказывали, как в течение недели не могли добиться для него ни анализов, ни врача, потом двое суток вызывали скорую. Он умер в больнице через день после госпитализации.

Председатель профсоюза «Действие» в Новосибирске опубликовал в инстаграме скриншот с временем ожидания скорой — 39–40 часов.

Возможно, одной из причин осенних проблем стало то, что в начале ноября правительство обязало губернаторов еженедельно отчитываться вовсе не о числе госпитализаций и не о смертности, а о количестве свободных мест в стационарах. Они должны были держать этот показатель на уровне 20%. Способ исполнить указание правительства — добавлять места или госпитализировать реже — оставался на усмотрение регионов. В итоге из регионов сыпались жалобы на отказы в госпитализации даже тяжелым больным — например, на основании отсутствия результатов компьютерно-томографического обследования. В Кургане семья 67-летнего Александра Катунина трижды за один день вызывала ему скорую, но в больницу его не забирали. На третий раз Катунина увезли в поликлинику, чтобы сделать КТ. Он прождал в очереди с 9 до 18, сразу после процедуры ему резко стало хуже. Врачи не смогли его реанимировать, и он умер.

Не попасть было и в поликлиники, куда власти решили направлять всех нетяжелых больных  — федеральный минздрав постоянно напоминал региональным властям, что стационары предназначены для тяжелых больных, а остальных надо лечить амбулаторно × . В Пензе в очередях к участковым врачам скапливались десятки людей, а чтобы сделать снимок легких, надо было ждать на улице. То же самое было в Казани, Нижнем Новгороде, Самаре и других крупных городах.

26 октября Минздрав разрешил в рекомендациях по лечению коронавируса, выпущенных в разгар эпидемии × лечить на дому пациентов в среднетяжелом состоянии. Но и это не слишком помогло: ресурсы больниц быстро заканчивались и на заседании правительства 16 ноября министр здравоохранения Михаил Мурашко констатировал, что более чем в половине регионов занято 90% коек. Мест по-прежнему не хватало даже тяжелым больным.

Что происходило с карантином

Было бы логично предположить, что масштабную вторую волну коронавируса осенью купируют активными карантинными мерами в регионах. Но несмотря на ухудшение ситуации (в ноябре-декабре число новых больных каждый день было в три раза больше, чем в мае, ожидание скорых могло занимать несколько суток) локдаун аналогичный весеннему не ввели ни в России в целом, ни в отдельных территориях.

Во многих регионах меры были по сути номинальными: ограничивали работу общепита ночью, закрывали детские комнаты в развлекательных центрах, рекомендовали пожилым людям оставаться дома — но в отсутствии контроля этим советам мало кто следовал.

Парадоксально, но ограничительные меры в крупных городах с высокой плотностью населения зачастую были слабее, чем в малонаселенных районах. Например, в Кызыле с населением всего 119 тысяч человек летом останавливали общественный транспорт, но в крупных городах такие суровые меры не применяли. В Омске только с 1 ноября в общественном транспорте стали требовать носить маски — и губернатор Александр Бурков назвал это «достаточно жестким и даже суровым решением».

Так же и с образованием. Если в Чите осенью школы работали дистанционно, то в Санкт-Петербурге, Пензе, Чечне, Татарстане и Дагестане школьники дома не сидели — власти применяли только короткие точечные карантины в отдельных классах. Президент Татарстана Рустам Минниханов называл «огромной ошибкой» весь локдаун и считал неправильным закрытие школ, уверяя, что они могут без проблем работать и в период эпидемии — надо только соблюдать меры предосторожности.

О том, что осенью снижения активности практически не было, рассказывают данные Росстата о потреблении платных услуг  — сюда входит туризм, транспорт, фитнес и спорт, учреждения культуры, платная медицина и т.д., кроме общепита × .